Вчера, на 95-м году жизни нас покинул человек-легенда, именно он оказал самое решающее влияние на нашу планету в течении второй половины 20-го и начала 21-го веков. Но творение его бессмертно и дело будет жить в веках.(Тут эта фраза очень подходит.)
вторник, 24 декабря 2013 г.
суббота, 21 декабря 2013 г.
У Русских нет проблем с оружием.
Данный материал является перепечаткой отсюда.
Михаил Делягин: «Русские, живущие в других странах, спокойно владеют оружием, и никаких проблем у них не возникает»
Михаил Делягин, российский экономист, публицист и политик, славится четкостью формулировок и собственным видением путей решения встающих перед Россией и миром проблем. Сегодня на страницах журнала «Право на оружие» — наш разговор с Михаилом Геннадьевичем о путях решения проблем, встающих рано или поздно перед многими нашими согражданами. «Быть или не быть» — такой вопрос все чаще задают себе россияне, когда перед ними встает зловещая тень уличного хулигана, местного «цапка» или этнобандита. Наша беседа посвящена экономическим, правовым и социальным проблемам легализации огнестрельного оружия.
—
Почему современное законодательство о самообороне так несовершенно, а
суды в случаях самообороны принимают решения с обвинительным уклоном для
самообороняющихся?
—
Потому, что государству Российскому сегодня нужны рабы. Еще древние
греки знали: гражданин — тот, кто умеет себя защищать. А наше
государство принципиально не хочет, чтобы граждане имели право на
самозащиту. Ведь тогда их будет сложнее грабить, сложнее унижать.
Сложнее фальсифицировать выборы, в конце концов.
Травматическое
оружие — не замена огнестрелу и, как ни парадоксально, общественно
более опасно. Прежде всего, его применение не имеет психологического
барьера: человек часто воспринимает травматический пистолет как «длинный
кулак». Кроме того, травматика анонимна. Если человек стреляет из
обычного, зарегистрированного пистолета, то оставляет визитную карточку —
«это я». А вот травматика таких следов не оставляет. Сочетание
анонимности и вседозволенности делает травматическое оружие любимым
оружием преступников. А ведь при стрельбе в упор травматика опасней
обычного пистолета, так как наносит тяжелейшие контузии вместо чистых
ран, оставляемых пистолетом, снаряженным обычной пулей.
Что
касается самообороны, я думаю, абсолютно правильно, что в
законодательстве многих стран, в частности США, есть юридические нормы,
согласно которым в случае незаконного проникновения преступник может
быть немедленно убит без всякого устного предупреждения и выстрелов в
воздух. Считаю, что такая норма должна быть и у нас. Она существенно
снизит общий уровень преступности, даст гражданам спокойно защищать свой
дом и свою семью, а не идти на преступника с голыми руками или
отбиваться калошами и зонтиками.
Российская
бюрократия очень извращенно понимает гуманизм: как жалость к
преступнику, а не к его жертве. Головорез нападает на свою жертву с
топором или пистолетом, но как только та дает серьезный отпор и, не дай
Бог, убивает нападающего, то преступник становится «жертвой», а просто
защищающий свою жизнь или свою семью гражданин идет в тюрьму. В
результате официозный «гуманизм» превращается в абсолютную жестокость к
добропорядочным людям.
Насколько
я могу судить, сегодня по нашим улицам ходят стаи зверей в человеческом
облике. Они имеют своих покровителей: высокопоставленных родственников,
следователей, прокуроров, судей — не говоря уж об адвокатах,
журналистах, общественных и политических деятелях. Обратите внимание на
судебное дело по событиям в Сагре: 18 из 23 участников карательной
экспедиции отпущены в зале суда. Если бы не вмешательство Ройзмана и его
влияние, то в тюрьмы сели бы обычные граждане, которые защищали свои
жизни, свои семьи, своих детей. Так и произошло поначалу, когда были
задержаны сами жители Сагры, подвергнувшиеся нападению этнической банды,
включавшей сотрудников МВД и прибывшей на 15 машинах. К счастью,
общественный протест заставил следствие обрести вменяемость, но суд так и
не оценил действия преступников как бандитизм, сменив статью на более
мягкую — массовые беспорядки.
Вспомним,
как было в Чечне. Сперва вполне официально от имени власти забрали у
русского населения всё оружие как якобы «незаконное», а потом наматывали
кишки на заборы. Хотим дождаться такого же в России и Москве? Так
дождемся… В регионах, где теоретически возможны подобные события,
гражданам для самозащиты нужно разрешать не просто пистолеты, а боевое
автоматическое оружие.
Теперь
что касается самих судов, в том числе и пресловутого суда, посвященного
событиям в Сагре. Почему бандиты были осуждены не за бандитизм, а за
«беспорядки»? Дело в том, что в России не существует правосудия как
такового. Это порой признается даже в официальных документах. Российская
судебная система, похоже, превратилась в гремучую смесь коррупции и
безумия. Даже более того, у граждан складывается впечатление, что многие
судьи находятся в состоянии измененного сознания: принимая
неправосудные решения, они часто делают это даже не из-за взяток или
давления сверху, просто их психика подверглась серьезной
профессиональной деформации. Мне неизвестны случаи, когда, обращаясь в
суд, человек получал в итоге решение, которое было бы незаконным и при
этом было реализовано. А если нет правосудия, то самозащита граждан есть
дело самих граждан. «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих», в
данном случае — в расширяющемся море преступности.
—
Почему значительное число сотрудников правоохранительных органов и
силовых структур в нашей стране совершенно не влияет на высокий уровень
преступности и незащищенность граждан?
—
Мы находимся на третьем месте по количеству полицейских на душу
населения, уступая лишь Белоруссии и Брунею. Количество сотрудников
правоохранительных органов в развитых странах мира в два, три и более
раз меньше российских. Есть, однако, и разница между милиционерами в
Белоруссии и полицейскими в России: в Белоруссии они обеспечивают
порядок, в нашей стране производят порой впечатление организованной
преступной группировки. Сегодня многие москвичи уже перестают обращаться
в полицию, потому что это бессмысленно и бесполезно, а порой и
небезопасно. Я как-то проводил в Интернете опрос, кого боятся его
пользователи — полицейских или преступников. Первый по популярности был
ответ: «И тех, и других». Только преступников все же боятся больше, чем
только полицейских, — но разрыв не критичен. В последний год, правда,
кое-что изменилось — вероятно, в связи с деятельностью нового министра
Владимира Колокольцева. Но все равно: с преступниками можно не
встретиться, а полицейских не избежать никак. А полицейский может и
преследовать гражданина, и издеваться над ним без всяких временных и
правовых пределов, что показала, например, история в казанском отделении
милиции «Дальний».
Когда
я вижу слегка пошатывающегося «полицейского» с автоматом под мышкой, то
стараюсь обойти его подальше. Боюсь, нынешняя полиция имеет к охране
наших прав не большее отношение, чем другие «правоохранительные»
структуры — к обеспечению законности и правопорядка.
— А как вообще наличие огнестрельного оружия может повлиять на развитие гражданского общества?
—
Прежде всего, поднимется уровень терпимости между людьми, исчезнет
чиновное хамство, измывательство над гражданами. Сегодня российское
государство категорически не желает признавать равенство людей. И это
одно из обязательных условий нашей правящей тусовки. Ведь если признать
равенство людей, их будет тяжелее грабить.
В
связи с легализацией пистолетов посмотрим на международную практику.
Вот, например, Молдавия. Там живут горячие, высокоэмоциональные люди и,
кстати, немало употребляющие
спиртных напитков. Южная кровь. И нельзя сказать, что это
высокоорганизованные люди. Они сочетают буйный темперамент и стремление к
самостоятельной деятельности. При этом в Молдавии разрешено ношение
пистолетов.
Так
вот в Молдавии, как вы помните, в 2009 году фактически произошел
государственный переворот. И вот взрослые мужики швыряли друг в друга
булыжники, фактически имея в карманах пистолеты. И ни один человек их не
применил. Потому что все понимали: один выстрел — и крови будет много.
Речь шла о государственной власти, речь шла не о деньгах, это был
настоящий государственный переворот. Но ни одна сторона, участвовавшая в
столкновениях, оружие не применила. Какие еще нужны доказательства? А
вот будь у них травматические пистолеты, — думаю, количество убитых
исчислялось бы десятками.
—
Часто говорят, что русские не готовы к ношению оружия, а право на
самооборону — не в русских культурных традициях. Какое ваше мнение по
этому поводу?
—
Такие высказывания часто приходится слышать — равно как и заявления,
что русские — бескультурное быдло, что они не хотят и не могут работать,
что они, по сути, «унтерменши». Нередко это говорят лоббисты завоза
иностранной рабочей силы: по их мнению, если жители нашей страны не
хотят работать за тарелку супа, — значит, они лентяи и бездельники.
Поэтому нужно завозить из Средней Азии миллионы гастарбайтеров, готовых
спать друг на друге и работать за чечевичную похлёбку. «А кому это не
нравится, — подробно разъясняют нам, — можете выметаться из страны: она
не ваша». Как заявил либерал Ясин, «у вас ничего не украли — у вас
ничего не было». Я несколько раз слышал в этом году: «Если не нравится,
как мы воруем, то уезжайте на Запад. Если не можешь спокойно устроиться,
чтобы спокойно подворовывать, то переедь в другое место, ради Бога».
Так
вот, русская культура, конечно, имеет свою специфику. Но эта специфика
предусматривает в том числе и умение обращаться с оружием. Я даже не
упоминаю о части нашей страны, покрытой тайгой: там человек без оружия
как бы не совсем одет. В Сибири есть хорошая пословица, москвичи её,
конечно, как обычно перепутали, а звучит она так: «Людей бояться — в лес
не ходить». Не стоит забывать казачество. Можно как угодно к нему
относиться, но казаки были вооружены всегда. В Советском Союзе изъятие
оружия у населения было завершено только после коллективизации — вернее,
по её итогам.
Далее:
80 % убийств совершается при помощи кухонного ножа. Может, запретить
ножи? Есть ли у нас культура обращения с кухонными ножами, коль так
много людей гибнет от них?
Есть,
разумеется, моральные ограничения. Есть люди, которые по идейным или
религиозным убеждениям не берут в руки оружие. Они при советской власти
шли в тюрьму, чтобы не идти в армию, — но это вопрос личного выбора, это
другая тема. А разговор о том, что русские — недочеловеки, мы слышим
давно, с 1941 года. О «недееспособности» русских пропаганда гремит со
времен Гитлера. Но экспериментально она как-то не подтверждается.
Русские, живущие в других странах, спокойно владеют оружием, и никаких
проблем у них не возникает.
Мой
хороший знакомый живет в Эстонии. Человек ходит с пистолетом не потому,
что там высокая преступность, а потому, что он всю жизнь был военным,
привык носить оружие. А когда он приезжает в Россию, то чувствует себя
не вполне в своей тарелке. Но всё сугубо индивидуально. Есть
национальная культура, а есть личная культура. Я, например, являюсь
абсолютным сторонником разрешения оружия, но, надеюсь, никогда в жизни
не буду носить его с собой. Однако хранить оружие в своем доме, даче или
ином частном владении — стал бы.
На
мой взгляд, при встрече на улице не всегда возможно определить степень
опасности и необходимость применение оружия. Но когда нападение
совершается на твое жилище (а нападения на частные дома не редкость в
нашей провинции), то никакой дополнительной опасности просто не
требуется. А попасть в итоге в тюрьму все же лучше, чем погибнуть самому
или тем более не суметь защитить свою семью.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)